Российские медиа в уходящем 2018 году довольно часто обращались к еврейской истории. В марте состоялась премьера третьей части документального фильма Леонида Парфенова «Русские евреи», в апреле вышел художественный фильм Константина Хабенского «Собибор», а в конце осени на «Радио Arzamas» появился курс лекций по еврейской истории. Почему эта тема стала важной именно сейчас? Почему российское общество вновь задает себе еврейский вопрос?
Философ Владимир Соловьев считал еврейский вопрос русским вопросом. По его мнению, христианство неполноценно без иудаизма, а самый христианский из народов — православные русские — неполноценен без евреев («Еврейство и христианский вопрос»). Но христианство только тогда станет универсальной религией человечества и полностью реализует свою миссию, когда русские евреи станут православными. Вслед за Соловьевым Василий Розанов, Сергей Булгаков, Павел Флоренский считали, что евреи неправильно понимают свою особую связь с Богом. Поэтому они предсказывали и страстно ждали «третьего завета» между Богом и новым избранным народом — русскими.
В сегодняшней России евреи, по выражению Ильфа и Петрова, все еще есть, а вопроса уже нет. Евреи давно стали частью российского общества. А русские — как в России, так и за границей — все чаще сталкиваются с еврейскими проблемами: утратой веры, языка, национальной идентичности и единства. Более того, подобно еврейской диаспоре, сегодняшняя огромная русская диаспора — результат прямого или косвенного изгнания с Родины. А сегодняшняя изоляция России нередко осознается как неприятие остальным миром русских ценностей и идеалов. Многим представляется, что историческая миссия русских — моральная, а не политическая или технологическая (об этом спорили и продолжают спорить писатели, философы и публицисты — от Петра Чаадаева и Николая Бердяева до Даниила Андреева и Игоря Шафаревича). Россия рассматривается как изгой мировой истории, а русские — как народ, живущий на своей собственной земле в таком же изгнании, как евреи в чужих землях (интересная дискуссия об этом состоялась не так давно между Александром Мелиховым и Дмитрием Быковым).
История русских в ХХ веке так же асинхронна с мировой историей, как история евреев. Во время Первой мировой в России произошла революция, а у евреев — Декларация Бальфура, признавшая за ними право на «национальный дом» в Палестине. Во время Второй мировой у русских была Великая Отечественная, а у евреев — Холокост. Получается, что смысл как еврейской, так и русской истории иной, чем у других народов. Другие народы отрицают Холокост и «фальсифицируют» историю Великой Отечественной войны, они не хотят или не могут признать ценность нашего исторического опыта — такова сегодня официальная позиция политического руководства России, декларируемая Владимиром Путиным и Сергеем Лавровым. В результате в последнее время русские все чаще задают себе еврейский вопрос: почему все нас не любят, за что другие народы нас наказывают?
А раз вопрос еврейский, то и ответ на него может дать обращение к еврейской теме и еврейской истории — не столько к внешним ее аспектам, сколько к опыту выживания и развития во враждебном мире. И, говоря о евреях и русских, о евреях как русских, мы говорим о том, что делает эти два народа похожими друг на друга, что позволяет русским извлекать уроки из еврейской истории. Среди аспектов еврейского опыта, к которому обращаются Парфенов, Хабенский и лекторы «Арзамаса», центральными представляются темы, актуальные для сегодняшнего российского общества и зарубежной русской диаспоры, — патриотизм, свобода, смысл национальной истории.
В сегодняшней России евреи, по выражению Ильфа и Петрова, все еще есть, а вопроса уже нет. Евреи давно стали частью российского общества. А русские — как в России, так и за границей — все чаще сталкиваются с еврейскими проблемами.
Представляя публике третью часть своего фильма «Русские евреи», Леонид Парфенов говорил, что для него это, прежде всего, русская тема, цель его фильма — рассказать о нерусских истоках русской культуры, о том, как в исторической судьбе России переплелись судьбы нерусских народов. Во второй и третьей частях показано, как евреи в СССР благодаря завоеваниям Октябрьской революции, которую они активно помогали делать, покрыли страну сетью ГУЛАГа, создали советский джаз и написали самые лучшие песни о Родине. Фильм Парфенова — не научная монография, он рассчитан на массового зрителя и в очередной раз обращается к подсчету количества евреев в правительстве, органах безопасности, университетах, театрах, симфонических оркестрах, в очередной раз выясняет настоящие фамилии Троцкого, Кольцова и Утесова. Фильм радует многих евреев — например, Юрия Каннера, президента Российского еврейского конгресса, — довольных признанием заслуг народа перед Родиной и человечеством в целом. Антисемиты, вероятно, могут найти в этих цифрах и именах очередное подтверждение конспирологических теорий о всемирном еврейском заговоре.
Однако в фильме очевидно и другое — евреи с готовностью и с открытым сердцем приняли Россию как свой дом, как Родину, стали ее патриотами. Главным фактором этого патриотизма были не имперское верноподданничество и лояльность престолу, а преданность ценностям и идеалам русской культуры. Такой патриотизм — приверженность идеалам, культуре, народу, а не режиму — был характерен и для революционеров, и для советских евреев. В одном из сюжетов третьей серии «Русских евреев» в 1918 году еврей-идеалист — юнкер Леонид Каннегисер убивает другого еврея-идеалиста — «рыцаря революции», чекиста Моисея Урицкого. В этой же серии рассказывается, как еще один еврей-идеалист — отец Александр Мень в 1960-е — 1980-е годы открыл православие и помог стать духовно свободными сотням своих прихожан.
Лейтенант Красной армии еврей Александр Печерский тоже помог стать свободными сотням евреев, вместе с которыми ожидал неминуемого конца в лагере Собибор. Фильм «Собибор» обращается к одному из самых драматических эпизодов истории Холокоста — единственному успешному побегу евреев из нацистского лагеря смерти. Его создатели внимательно отнеслись к истории: тщательно воссозданы не только материальные, но и лингвистические детали прошлого. Не обошлось, правда, без визуальных и сюжетных цитат из классических фильмов о Холокосте: смерть в газовой камере («Мальчик в полосатой пижаме»), находка кольца жены в груде золота, снятого с жертв («Пианист»), духовный поединок главного героя и главного злодея, слабость и обреченность этого злодея («Список Шиндлера»). Вместе с тем главный сюжет «Собибора» уникален. Большинство героев фильма — евреи, в то же время среди жертв Холокоста они — абсолютное меньшинство. Находясь на самом пороге газовых камер, они отказались умирать, нашли в себе силы сопротивляться, голыми руками убивать своих палачей. Что ими двигало? Ответ создателей фильма — не что, а кто — Александр Печерский.
Это он, легендарный Саша, по выражению одного из героев фильма, «научил евреев убивать», чтобы получить свободу, нарушив при этом одну из фундаментальных заповедей иудаизма. Высокая цена свободы и высокая цена заповедей особенно наглядны в поведении одного из героев — узника Собибора Хаима. Вначале он предпочитает мучения нарушению заповеди, отказываясь принять глоток из нацистской фляжки. Но в финале картины Хаим нарушает куда более серьезную заповедь, убивая немецкого офицера — не из мести, а ради свободы всех заключенных Собибора. Но главная движущая сила — герой Хабенского, Саша. С точки зрения еврейской традиции, в отличие, скажем, от Оскара Шиндлера, Александр Печерский — не праведник, он — герой, готовый пролить чужую кровь и проливающий ее. Не случайно в еврейских преданиях в условиях крайней опасности подобная миссия по возможности отводилась неодушевленному орудию: например, в XV веке евреев Праги, по легенде, спасал от гонений и погромов специально изготовленный из глины непобедимый силач Голем. В движение Голема приводила вложенная в его грудь вместо сердца записка с магическим словом, полученным от дьявола. В духе этой легенды один из героев «Собибора», отвечая на вопрос, что двигает Печерским, говорит: «Внутри Саши, в его сердце — Сталин…» Таким образом, миссия Печерского была в буквальном смысле нечеловечески тяжелой — тем ценнее полученная свобода. И кульминация фильма — не убийство нацистов, не возмездие, а этот рывок на свободу, когда вырвавшиеся из лагеря люди бегут вверх по склону холма.
Это не урок религиозной ортодоксии или этнического национализма, а урок Бога, потому что еврейская история — это, по сути, история Бога.
В ходе своей долгой истории евреям не раз приходилось сталкиваться с дилеммой, которая встала перед узниками Собибора. Братья Маккавеи во II в. до н.э. поклялись сражаться с империей Селевкидов, оккупантов Иудеи и гонителей евреев. Маккавеи и их сподвижники истребляли своих врагов, нарушая важнейшие заповеди иудаизма. Такой ценой они освободили Иерусалим и восстановили политический суверенитет еврейского царства. Но все же Первая и Вторая книги Маккавейские даже не вошли в состав еврейского Писания из-за описанных в них многочисленных случаев насилия и кровопролития. И после освобождения Иерусалима от язычников Селевкидов мудрецы Талмуда постановили ежегодно отмечать не саму победу, а Хануку — праздник освящения, обновления и очищения оскверненного язычниками Храма, знак, что евреи вновь обрели свободу быть евреями — то есть служить Богу и соблюдать Его заповеди.
О Маккавеях и других героях и событиях еврейской истории можно узнать из курса лекций, подготовленного при участии московского центра научных работников и преподавателей иудаики в вузах «Сэфер» и вышедшего недавно на «Радио Arzamas». Ведущие российские специалисты в области иудаики Михаил Вогман, Аркадий Ковельман, Максим Гаммал (все трое — ИСАА МГУ) и Галина Зеленина (РГГУ) рассказывают о 20 веках жизни евреев на Ближнем Востоке и в Средиземноморье, Западной Европе, Северной Африке, связывая важнейшие вехи еврейской истории — Вавилонский плен в VI в. до н.э., восстание Маккавеев во II в. до н.э., расцвет талмудических академий в IV—X вв., изгнание евреев из христианских государств в Средние века. Этот обширный материал спрессован в пять лекций по 30 минут каждая — то есть в два с половиной часа. Для сравнения: на полный университетский курс по истории того же периода (с библейских времен до позднего Средневековья) отводится не менее 50 академических часов — целый семестр.
Чтобы рассказать о 20 веках истории за два с половиной часа, необходимо было выделить главное — источники, события, людей, составляющих историческую канву эпохи, не забыв при этом и о деталях — фактах, оживляющих историю, делающих ее, по выражению Марка Блока, «наукой о людях во времени». В сжатом доступном рассказе о долгой и сложной исторической эпохе важен баланс: множество самых интересных фактов — еще не история, за деревьями должен быть виден лес.
С этим удалось справиться не всем лекторам — большинство лекторов подошло к отбору фактического материала на основе собственной специализации и определенного круга источников. При этом «ненаучные» — религиозные и традиционные — аспекты еврейской истории, которые могли бы существенно обогатить научный материал, чаще всего не учитываются. Например, из лекции Михаила Вогмана мы узнаем массу подробностей об особенностях политического устройства и сельского хозяйства евреев, населявших древний Ханаан, о роли, которую сыграла в их трансформации из евреев в иудеев «пророческая теология». Однако без привлечения Библии из этого рассказа сложно понять, кем были эти пророки, какое место они занимали в государственной иерархии, какую роль играли в обществе. Сопоставление археологических данных с библейской историей патриархов, положивших начало избранному народу, помогло бы расширить контекст и оживить эту довольно сухую лекцию.
В лекции Максима Гаммала на основе документов Каирской генизы воссоздается картина быта средневековых еврейских общин Северной Африки, Ближнего Востока и Малой Азии, а также рассказывается о знаменитых талмудических академиях Вавилонии, но, к сожалению, в этом рассказе не хватает объяснения значения главного результата деятельности этих академий — Вавилонского Талмуда. А без этого объяснения остаются непонятными высокий статус и авторитет этого текста в иудаизме, его место в еврейской истории. В лекциях Галины Зелениной — очень интересный сравнительный разбор сефардской и ашкеназской культур, связанных, среди прочего, с разницей в религиозных представлениях о судьбе неевреев в грядущие мессианские времена. Однако в этом рассказе не осталось места для анализа такого важнейшего аспекта еврейской жизни в средневековой Европе, как система сословий, позволившая интегрировать евреев в христианское общество.
Это и есть «особый путь» — почти непосильный, но единственно возможный для народа, который считает себя избранным.
Самая удачная лекция — с выверенным балансом фактов и контекста — у Аркадия Ковельмана. Фактический материал, содержащий, например, рассказ об эписпазме, болезненной операции по устранению обрезания, которой подвергали себя еврейские юноши в эпоху эллинизма, чтобы не отличаться от своих греческих сверстников на соревнованиях в гимназиуме, удачно иллюстрирует главную тему лектора: влияние эллинизма на иудаизм, реакция евреев на этот исторический вызов в эпоху Второго Храма. Эпоху, основной исторический смысл которой состоял в адаптации иудаизма к существованию в условиях диаспоры.
Лекционный курс «Арзамаса» рассказывает о том, чем — по сути и как научная дисциплина — еврейская история отличается от историй других народов. Этот подход присутствует во всех лекциях, но для его формулировки и обоснования хорошо могла бы послужить отдельная вводная лекция, которой, к сожалению, нет. История евреев — народа Книги — это, прежде всего, текст, будь то Библия или Талмуд, суть которого — взаимоотношения народа с Богом. Не менее важен при этом и контекст — история народов, среди которых жили евреи, история взаимоотношений евреев и неевреев.
Какие уроки российский зритель и слушатель может извлечь из еврейской истории, представленной и осмысленной в «Русских евреях», «Собиборе» и лекционном курсе «Арзамаса»? Пожалуй, основной — в том, что нет ничего важнее, чем единство народа, выстроенное не на общности территории или государственности, а на «идеализме» — этическом фундаменте, идее ответственности каждого за всех и всех за каждого, воспитываемой и сохраняемой в поколениях. Это не урок религиозной ортодоксии или этнического национализма, а урок Бога, потому что еврейская история — это, по сути, история Бога. В этом ее уникальность и смысл. В еврейской истории очевидно не только присутствие Бога в жизни людей и народов, но и его не вяжущаяся с нашими представлениями об историческом прогрессе «божественная логика», парадоксальные, с нашей точки зрения, проявления справедливости и милосердия, возмездия и воздаяния.
Соблюдать заповеди, никому их не навязывая, судить себя по своим законам, не судя других, — в этом и заключается избранность, исключительность и особость еврейского пути. Как показывает еврейская история, идти этим путем и значит быть свободным, быть самим собой, но и обречь себя при этом на непонимание, изоляцию, ненависть вплоть до истребления. Это и есть «особый путь» — почти непосильный, но единственно возможный для народа, который считает себя избранным.
Ответив на вопрос, почему евреи на протяжении двух тысяч лет стремились стать кем-то еще — эллинами, немцами, русскими — и почему они в итоге все же оставались евреями, мы, возможно, поймем, почему русским, на протяжении последних двухсот лет стремившимся стать кем-то еще — европейцами, коммунистами, евразийцами, — стоит (или не стоит) оставаться русскими.
Источник: